На страницах произведений Рекса Стаута перед нами проходит целая галерея женских образов и типов: богатые наследницы и девушки, зарабатывающие на жизнь трудом машинистки или секретаря, роковые женщины и простушки, директор колледжа и полуграмотная горничная, певица кабаре и женщина-ковбой, которая клянется, положив руку на седло вместо Библии, миллионерши и иммигрантки, обаятельные милашки и мегеры, дурочки и умницы, мошенницы и частные детективы, прожигательницы жизни и труженицы, содержанки и феминистки, вдовы и девицы на выданье, девственницы и не очень, актрисы, манекенщицы, писательницы, домашние хозяйки и даже женщина-таксист, стюардесса и член коммунистической партии. И всю эту пёструю компанию мы видим глазами Арчи Гудвина, во-первых, замечательного рассказчика, который одним штрихом может нарисовать запоминающийся портрет человека, во-вторых, признанного эксперта, ценителя и знатока женского вопроса (поскольку Вульф раз и навсегда мудро устранился от этой темы).
В романе "Лига перепуганных мужчин" Арчи так описывает свои отношения с прекрасным полом: "Я чудак в отношении женщин. Каждый раз, когда я встречаюсь с новой женщиной в связи с расследованием Ниро Вульфа, в меня сразу же вселяется какой-то бес, в жилах начинает играть кровь, мир окрашивается в розовые тона. Я очарован. Но потом начинается расследование, и все остальное отодвигается на второй план. Очевидно, я слишком рьяно отношусь к своим служебным обязанностям. И поскольку я из кожи лезу вон, чтобы как следует выполнить полученное от Вульфа задание, роман замирает, так и не развернувшись. По всей вероятности, именно этим объясняется то, что я до сих пор пребываю холостяком". И, действительно, почти в каждом произведении Стаута о Ниро Вульфе у Арчи либо устанавливаются личные отношения с героинями, либо он начинает испытывать к ним чувства, не имеющие прямого отношения к детективной деятельности. Но эти отношения и чувства редко получают продолжение: заканчивается книга, и героиня исчезает из жизни Гудвина, впрочем, иногда Стаут дает нам намек на то, как сложилась ее дальнейшая судьба, например, в "Завещании" мы узнаем, что Гленна Фрост-Мак Нейр из "Красной коробки" всё-таки вышла замуж за своего орто-кузена (который таковым не оказался), а Сью Дондеро ("Убийство из-за книги") стала на какое-то время подругой Марко Вукчича ("Черная гора").
И всё же нашлась одна особа, которой удалось приручить ветреного Арчи и завоевать постоянное место в чисто мужской компании героев Стаута, став таким же "вечным" персонажем эпопеи, как Фриц, Теодор или инспектор Кремер. Имя её — Лили Роуэн — соединяет цветок и дерево, ведь Rowan в переводе означает рябину.
Первая встреча героев происходит в романе 1939 года "Смерть Цезаря" при довольно-таки драматических обстоятельствах, которые кое-кому, ни разу не встречавшемуся лицом к лицу с разъяренным быком, могут показаться и комическими. Как бы то ни было, эти обстоятельства дают Лили повод наградить Гудвина ласково-ироническим прозвищем Эскамильо, которое будет ещё не раз встречаться в более поздних книгах, напоминая читателю об этой первой встрече, когда Арчи (и мы) увидел смеющуюся блондинку в брючках и жёлтой блузке, достаточно хорошенькую, чтобы обратить на себя его внимание. Лили остра на язычок, умна и сообразительна, во всяком случае, в своих многочисленных словесных перепалках с известным краснобаем Арчи она тоже за словом в карман не лезет, умеет поддержать беседу и заинтересовать собеседника, даже если это сам Ниро Вульф: "Узнав, что Лили побывала в Египте, он рассказал ей о своей жизни в Каире, и они увлеклись болтовней, как пара верблюдов, наслаждающихся обществом друг друга посреди аравийской пустыни. Больше говорил он, но и она заставила его несколько раз рассмеяться, и я нашел, что она вовсе не банальная, а даже очень приятная собеседница". Она готова поддержать шутку или розыгрыш и не отказывается разбудить Вульфа телефонным звонком среди ночи – чтобы под видом миссис Гудвин поинтересоваться: как он допустил, что ее сыночка Арчи упекли в тюрьму?
Лили обладательница синих глаз, хорошенького носика и стройных ножек, а сравнение её Гудвином с газелью в стаде коров даёт ей повод для шутливых упреков в том, что он уподобил форму её ног антилопьей (к этой теме она однажды возвращается в повести 1964 года "Право умереть"). У нее мелодичный голос, а рост, как вычислила b5246 на основании имеющихся в последующих сочинениях Стаута сведений, составляет порядка 164,5 см. Кроме всего прочего, Лили очень хорошо обеспечена – от отца ей досталось в наследство многомиллионное состояние. Несмотря на богатство и, очевидно, полученное хорошее образование, Лили чужды сословные предрассудки, ее мать была официанткой, а отец – иммигрантом, "человеком, сделавшим себя сам", и она об этом не забывает.
Но в этом же романе мы узнаем, что Лили, оказывается, опасна – на её счету немало разбитых сердец, она – вампир, она "заглатывает мужчин целиком", капризна, избалована и привыкла брать то, что ей хочется, никого не спрашивая – не Лили, а прямо какая-то Лилит; правда, эта характеристика дана другой женщиной, чей жених тоже пал жертвой чар прекрасной блондинки. Тем не менее, полученные от Каролины Пратт сведения, очевидно, настораживают Арчи и заставляют его придерживаться с Лили той тактики, которая описывается фразой "чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей": он всеми силами старается дать ей понять, как мало он в ней заинтересован, хотя сам, по собственному признанию, чувствует себя под взглядом Лили, как картофелина, с которой счищают кожуру. Но ему не удается ввести Лили в заблуждение: "Мы, конечно, увидимся в Нью-Йорке… уверена, что мы увидимся, потому что, если бы я вам не нравилась, вы не держались бы так грубо", — утверждает его новая знакомая. В этом романе Лили Роуэн делает несколько "декларативных заявлений", отчасти позволяющих понять ту роль, которую ей удалось сыграть в дальнейшей жизни Арчи Гудвина: "Я вряд ли выйду замуж. Брак – это всего лишь экономическая сделка, а я, слава Богу, уже обрела экономическую независимость. Представляете, как повезет тому счастливцу, который мне приглянется…", "я никогда не предлагаю того, чего не могу дать, и никогда не даю того, за что потом ожидаю платы". Арчи тоже сразу расставляет приоритеты: прежде всего он человек Ниро Вульфа, и, когда он на работе, все личное отступает на второй план. Умница Лили сразу понимает и принимает это; нельзя не оценить ее прозорливости, когда она сообщает Ниро Вульфу: "Я хочу вам понравиться, мистер Вульф. Или хотя бы не внушать вам неприязни. Мистер Гудвин и я, вероятно, станем друзьями". И, наконец, в романе "Смерть Цезаря" она говорит: "Trust me, Escamillo," — будущее покажет, что Арчи всегда, при любых обстоятельствах, мог ей доверять.
Как бы то ни было, отношения, начало которым было положено в 1939 году, очевидно, продолжились, во всяком случае, в 1942 году в повести "С прискорбием извещаем" Арчи Гудвин сообщает про Джанет Николс: "…выяснилось, что она умела танцевать почти так же хорошо, как Лили Роуэн". В повести 1944 года "Смерть там ещё не побывала" Арчи Гудвин намекает нам на то, как развивались его отношения с Лили, весьма туманными фразами: "Одно пошло за другим. Потом еще. Пока, наконец…", предоставляя нам самим догадываться, что, как и куда "пошло", в любом случае, мы видим героев в состоянии конфронтации, вызванной нежеланием Арчи продолжать общение. Лили, избалованная вниманием поклонников, просто не может в это поверить: "Скажи, Эскамильо, я что-нибудь для тебя значу? – Нет. – Глупости!", "по-моему, тебе показалось, что ты от меня устал". По обрывкам фраз Арчи мы можем догадаться о причинах этой "усталости": "Мне хорошо известно, что ты способна вести себя как невменяемая", "…возле Рица, где у неё была собственная цитадель и перед которым, я знал, она не позволит себе устраивать сцену…", "Сейчас она даст мне пощечину, решил я. Мне было ясно, что ей наплевать на посторонних и что она будет действовать решительно…", "Он был таким же непредсказуемым, как и Лили Роуэн…" - похоже, бурный темперамент мисс Роуэн, который оценил даже Вульф ("Я могу понять разочарование, которое испытывает женщина с таким темпераментом, каким обладаете вы"), оказался для Арчи Гудвина чересчур. В этой же повести мы узнаем ещё кое-какие подробности о Лили: по национальности она ирландка, её отец, перебравшийся в Америку, заработал восемь миллионов долларов на прокладке канализационных труб в Нью-Йорке (относительно количества оставленных в наследство миллионов существует разночтение: в повести "Убийство на родео" (1960) их количество возрастает до семнадцати), а инспектор Кремер, оказывается, знает Лили с детства, поскольку ее отец был его близким другом: он устроил в свое время Кремера на работу и в период своей службы в муниципалитете дважды вытаскивал его из каких-то передряг.
Узнаем и то, какой настойчивой может быть Лили в достижении своей цели (а эта цель – Арчи Гудвин): "Я послала тебе сорок телеграмм… трижды посетила Ниро Вульфа…" "постаралась поместить свою фотографию на обложке "Лайфа", "мне пришлось звонить сюда, наверное, пять-десять раз, а потом поехать в клуб", - и кое-кто даже может осудить ее за это (дескать, бегать за мужчиной? – фу!), но не стоит забывать, что этот мужчина, во-первых, не кто иной, как наш несравненный Арчи Гудвин ("обалденный мужик!", по отзыву певицы из ночного клуба Джулии Джекет из "Смерти содержанки", а уж она, думается, не питала иллюзий относительно мужского пола), а, во-вторых, не явились ли чувства Лили Роуэн к Арчи Гудвину той самой любовью с первого взгляда и на всю жизнь, о которой мы столько слышим и которую так редко видим; теперь, зная дальнейшую судьбу героев, мы ведь можем так говорить? Наверное, только любовь могла заставить Лили смирить свою гордость, вспомним, как она сама себе удивляется: "…я поехала в Вашингтон разузнать, где ты, и добраться туда – и вот я здесь. Я, Лили Роуэн!", - и негодует: "Ты, подонок! Здорово ты расплачиваешься со мной после того, как я выполнила все твои приказы! Я никому ни разу в жизни не позволяла отдавать мне приказы. И тебе это хорошо известно". А что же Гудвин? – он пока не пытается анализировать свои чувства к Лили, и после прочтения повести читатель остается в неведении о том, будут ли продолжаться их отношения.
В книгах, написанных Стаутом в последующие 5 лет, до 1950 года, встречается только два упоминания о Лили, а Арчи, верный себе, увлекается то сержантом Брюс, то Энн Трейси, демонстрирующей ножки на цветочной выставке, то Эстер Ливси, то Медлин Сперлинг. Но общение с мисс Роуэн не прекращалось, о чем свидетельствуют упоминания в романах "Умолкнувший оратор" (1946): "Once Lily Rowan gave me a dozen Sulka shirts, with stripes of assorted colors and shades" и "Слишком много женщин" (1947): "У меня было назначено свидание с Лили Роуэн, но она лежала в постели с простудой", да в одном последующем произведении мы прочитаем, что Лили еженедельно посылались орхидеи, редкие, из числа тех, которых не бывает в продаже.
В 1950 году выходит в свет роман "В лучших семействах" и несколько сборников повестей, в которых мы вновь встречаемся с мисс Лили Роуэн. Если в повестях "Оживший покойник", "Пистолет с крыльями" ее имя только упоминается, то в заключительном романе трилогии о борьбе Вульфа с Арнольдом Зеком Лили Роуэн отводится очень важная и ответственная роль: от нее, от ее способности хранить тайну какое-то время зависят жизни Арчи Гудвина и самого Ниро Вулфа. Все почитатели Стаута, конечно, помнят сцены общения Лили и "Пита", когда Вулф, силою обстоятельств, был вынужден поставить свои планы и расчеты в зависимость от женщины, а также обниматься с ней на заднем сидении машины, и духи "Персидская гурия": это незабываемо. Остается только сказать, что Лили со своей ролью справилась на отлично и доказала, что ей можно доверять. С этого момента Лили прочно завоевывает свои позиции: упоминания о ней встречаются всё чаще, а в некоторых произведениях она является одним из основных действующих лиц. Это признает даже Вулф: когда в повести "Рождественская вечеринка" Арчи Гудвин терроризирует его своей женитьбой на Марго Дики, первый вопрос Ниро Вулфа звучит так: "А как же мисс Роуэн?" Отношения Арчи и Лили как бы стабилизируются, но не все еще гладко между ними. В "Если бы смерть спала" (1957) мы читаем: "…я собираюсь проучить мисс Роуэн… уходя из дома, я еще не знал, что ей потребуется урок. Я узнал об этом, когда поднялся в лифте на ее чердак и обнаружил там кое-кого из тех, кого, как ей известно, недолюбливаю. Вот я и смотался. Куда – отношения к делу не имеет", "…я, преподав только что урок Лили Роуэн, вошел во вкус…" - герои как бы продолжают "притираться" друг к другу, и размолвки неизбежны; возможно, речь здесь идет о ревности, но разве самолюбивый Гудвин в этом признается? Но Лили уже стала неотъемлемой частью его жизни, и он, может, сам того не замечая, то и дело сравнивает увиденные у клиентов квартиры, картины и ковры с таковыми, имеющимися у мисс Роуэн, или признается, что почерпнул у нее познания в области женской моды и оперного пения. Примечательно, что в романе "Черная гора" Гудвин, находясь на положении глухонемого в чужой стране и с сомнительной перспективой благополучного возвращения, что-то подозрительно часто вспоминает различные связанные с Лили ситуации: то катание с ней на лодке в Центральном парке, то козье молоко, которое она пила для "нервной системы", то эскимоса, увиденного на данном ею званом обеде; наконец, он поражает Вульфа услышанным в опере и кстати ввернутым итальянским словечком "andiamo". Интересно, что в повести 1950 года "Одна пуля для одного" Арчи Гудвин утверждает, что знаком с Лили только семь лет, тогда как к тому времени "стаж" их знакомства составляет уже одиннадцать лет - поистине, время у Стаута течёт по-своему и автор, думаю, намеренно сократил этот срок, чтобы не "состарить" своих героев.
Получается, что не только Арчи приобщает мисс Роуэн к своему любимому бейсболу (если в "Смерти Цезаря" Лили говорит: "Для меня что бильярд, что бейсбол – одно и то же", то в "Погоне за отцом" она уже вполне компетентно обсуждает с ним игроков), но и она его - к поэзии, опере и живописи ("Поскольку время от времени я доставлял Лили Роуэн удовольствие вытаскивать меня в оперу, богатырский рост Джеймса, его широкие плечи и напыщенная манера держаться не оказались для меня новостью" ("Пистолет с крыльями", 1950); "…в коврах я научился разбираться у вас, а в картинах – у мисс Роуэн" ("Охота за матерью", 1963). Совместные походы в театр и на бейсбол становятся традицией, не говоря уже о танцах и ужинах в клубе "Фламинго", где, как считает Арчи, лучший в Нью-Йорке оркестр.
Так что в романах конца 50-х и 60-х годов положение Лили как постоянной подруги Арчи Гудвина уже настолько прочно, что у нас практически не вызывает сомнений, что речь идет именно о ней, когда мы читаем: "…я вернулся домой после спектакля "Сорок бочек любви", на котором я был со своей приятельницей" ("Сочиняйте сами", 1959) или: "У меня в тот вечер было назначено свидание с приятельницей, мы хотели вместе поужинать и пойти в театр" ("Окончательное решение", 1961). В "Звонке в дверь" (1965) Лили тоже причислена к "ближнему кругу": "Наш телефон будет прослушиваться, так же как и все другие телефоны, например, мисс Роуэн, Сола, Фреда и Орри, независимо от того, будут они нам помогать или нет", "…только вам с Вульфом, и больше никому. Об этом не должен знать ни Лон Коэн, ни Сол Пензер, ни Лили Роуэн". У героев есть своя система условных знаков: "Лили… потерла глаз средним пальцем. Это означало, что она намерена дать чек… Я потер левый глаз и увидел, что Лили заметила этот условный знак" ("Право умереть"). А ее телефон знаком Гудвину лучше, чем таблица умножения ("Банальное убийство").
В "Смерти хлыща" (1969) и в "Семейном деле" (1975) мы уже видим двух близких, хорошо друг друга знающих людей: "Если бы они знали Лили, как я, они бы поняли – легкое круговое движение носка ее туфли означает, что она в бешенстве. К тому же один ее глаз, левый, был прищурен чуть больше правого, что было еще хуже", "…на лице ее мелькнула та улыбка понимания, которая, адресованная женщиной мужчине, могла означать только одно: "Как хорошо я тебя знаю"".
Хочется отметить, что эта близость героями не афишируется: у них не принято приветствовать друг друга поцелуями ("Семейное дело"), впрочем, Гудвин может чмокнуть Лили в макушку ("Погоня за отцом"), он не позволяет себе открывать своим ключом дверь ее квартиры, если они вместе возвращаются из театра или с бейсбольного матча (там же), не заходит без стука в ее комнату ("Смерть хлыща"), а на танцах, куда они приезжают большой компанией, каждый сам платит за себя два доллара за вход (там же). Стаут, вернее, его рассказчик Арчи Гудвин, никогда не опускается до интимных подробностей, ограничиваясь порой довольно комическими намеками ("…на завтра мисс Роуэн пригласила гостей, после чего я останусь, чтобы помочь ей вычистить пепельницы" ("Звонок в дверь"), "… после того как я тактично намекнул, что служебные вопросы в моей повестке дня не числятся, она любезно согласилась на то, что я предложил ей взамен" ("В лучших семействах"). А в "Семейном деле" Лили заявляет: "Как тебе известно, мы до сих пор окончательно не решили, на какой мы друг с другом ноге", - и, правда, между героями всегда ощущается некая дистанция, несмотря на то, что у нас нет сомнений в том, что это близкие друг другу люди. Арчи Гудвин, говоря о Лили, всегда называет ее приятельницей или подружкой и никогда – любимой или возлюбленной. Наш герой продолжает увлекаться хорошенькими девушками и женщинами, а его отношения с очаровательной вдовой Люси Вэлдон даже заставляют Ниро Вульфа испытывать тревогу относительно возможной женитьбы его незаменимого помощника. Кстати, в романе "Охота за матерью", в котором у Арчи завязывается флирт с миссис Вэлдон, есть такие строки: "Еще в мае я принял приглашение провести пятидневный отпуск, заканчивающийся 4 июля, в доме одного приятеля в Уэстчестере. Марафон по розыску матери вынудил меня отказаться от поездки, и телефонный звонок был от друга, сообщавшего, что если я таки подъеду к четвертому, то найду коробку шутих и игрушечную пушку". А ведь мы, прочитав всего Стаута, и слыхом не слыхали ни о каком приятеле в Уэстчестере, зато хорошо знаем, что там находится загородный дом мисс Роуэн. Нет ли здесь маленькой хитрости Арчи Гудвина, который таким образом избегает упоминания о Лили, описывая отношения с другой женщиной? В общем, как бы то ни было, не впадая в дискуссию о том, возможна ли дружба между мужчиной и женщиной, отметим, что между Лили Роуэн и Гудвином отношения действительно скорее дружеские, приятельские, нежели любовные, часто шутливые, со взаимными шпильками и подтруниваниями.
Подсчитано, что за период с 1939 по 1975 год Рекс Стаут написал 67 романов и повестей о Ниро Вульфе, Лили Роуэн упоминается или активно участвует в описываемых событиях не менее чем в 30 из них, причем ее роль ощутимо возрастает в последних книгах эпопеи. По-моему, это означает только одно – героиня пришлась по душе читателям, автору и одному из основных действующих лиц. Так какая же она, мисс Лили Роуэн?
Итак: Лили Роуэн родилась в семье иммигранта из Ирландии. Ее отец, Джеймс Гилмор Роуэн, был, несомненно, человеком незаурядным: он сумел не только преуспеть в бизнесе, оставив дочери большое состояние, но и активно занимался политикой, "в течение тридцати лет был руководителем окружного отделения демократической партии Нью-Йорка" и достиг высокого общественного положения ("Убийство на родео"). Арчи Гудвин называет его "человеком из Таммани-холла" ("Смерть хлыща"). Лили свято чтит память родителей, их фотография – это единственная вещь, которую она возит с собой из Нью-Йорка на ранчо и обратно; кроме того, "она голосует за демократов только из уважения к памяти отца" ("Право умереть"). И, наконец, в двух романах она, не скупясь на средства, пытается реализовать свою мечту: издать книгу об отце под названием "Полосатый, как тигр: жизнь и деятельность Джеймса Гилмора Роуэна". Да и ранчо она назвала в честь отца – "ранчо Дж.Р.". Своим отцом и своим ирландским происхождением Лили гордится, и Гудвин, по-видимому, иногда этим пользуется; в "Семейном деле" Лили говорит ему: "Ты напоминаешь мне о моем ирландском происхождении только тогда, когда тебе что-то от меня нужно".
Как мы помним, в 1944 году мисс Роуэн имела "цитадель" в Рице. "Роскошные апартаменты с террасой, которые занимала Лили Роуэн под крышей дома на Восточной Шестьдесят третьей улице" между Мэдисон и Парк-авеню впервые упоминаются в романе 1950 года "В лучших семействах". Этот пентхаус станет постоянным местом проживания Лили до конца эпопеи, а этот адрес будет числиться на ее великолепной почтовой бумаге и неоднократно повторяться в книгах Рекса Стаута. Сначала Стаут указывает, что апартаменты расположены на десятом этаже (и это объясняет, как ковбои в "Убийстве на родео" могли забрасывать оттуда лассо), в более поздних книгах он пишет о "крыше небоскреба" или "высотного дома". В эту квартиру приятно войти ("Даже если бы здесь проживал кто-то другой, все равно было бы приятно войти в эту фешенебельную квартиру на самом верху нью-йоркского небоскреба, возвышающегося на Восточной Шестьдесят третьей улице…"), но нас знакомят (наиболее подробные описания содержатся в "Праве умереть", "Убийстве на родео" и "Семейном деле") лишь с некоторыми помещениями в ней: особо примечательна гостиная, которую Гудвин именует "просторной" и даже "неприлично огромной" и где на полу лежит персидский (в некоторых переводах – кашанский) ковер размером девятнадцать футов на тридцать четыре, обошедшийся мисс Роуэн в четырнадцать тысяч долларов. "Взявшись под руку, мы прошли в гостиную, застланную огромным персидским ковром с вытканными на нем яркими цветами; на стенах висели картины Ренуара, Мане и Сезанна, в углу стояло пианино цвета слоновой кости, а огромная стеклянная дверь вела на террасу, где, подхваченные порывами ветра, в диком танце кружились бесчисленные снежинки". В последнем романе Стаута на стенах гостиной висят картины "некоего де Кунинга", и они не нравятся Арчи, это (а также электрический камин во второй спальне) – то немногое, что он убрал бы из этой квартиры. Упомянутая терраса – это второе примечательное место в пентхаусе, и там очень красиво: "ранней осенью фасад террасы Лили покрыт необычными цветами, вьющимися вдоль перил и стены дома, а вокруг расставлены кадки с вечнозелеными деревьями". Показывают нам и рабочую комнату Лили, "небольшую, но очень уютную": "Лили провела меня через гостиную в свой рабочий кабинет, где письменный стол, шкафы, книжные полки и пишущая машинка занимали почти все пространство, едва оставляя место для маленького столика, на котором двое могли удобно покушать", но похоже, что ранее именно ее "Лили называла "собачьим питомником" - собака одного из гостей испортила там однажды ковер. Здесь были книжные полки, письменный стол, сейф, пишущая машинка и телефон".
Помимо пентхауса в Нью-Йорке Лили имеет загородное имение в Вестчестере, недалеко от Кейтона, которое впервые упомянуто в романе "Золотые пауки" в 1953 году и где Арчи часто проводит, поблизости от плавательного бассейна, исключительно приятные уик-энды. "Обычно, собираясь на выходные дни в загородную берлогу Лили Роуэн, которая находится в Уэстчестере и которую она называет "Полянкой", я заранее радуюсь предстоящему отдыху. Мне нравится бриться, я любуюсь своей прической, все застежки-"молнии" работают без сучка без задоринки. Избавление от Вулфа на сорок восемь часов – это тоже положительный фактор (смена обстановки всегда сказывается благоприятно), но, кроме того, я имел возможность подышать чистым воздухом. Не говоря уж о других удовольствиях" ("Семейное дело"). И, наконец, еще одна "недвижимость" мисс Роуэн – это ее ранчо в Монтане. Первое упоминание о нем встречается в "Убийстве на родео" (1960), где Арчи сообщает, что два года назад он провел месяц отпуска на ранчо, купленном Лили в Монтане. А в 1969 году он уже вполне в курсе всех сельскохозяйственных проблем: "Я мог бы много рассказать вам о ранчо, о том, сколько акров оно занимает, сколько там голов скота, о методе проб с люцерной, обернувшемся в основном ошибками, о проблеме оград и заграждений, о сложности ведения бухгалтерских книг, и т.д и т.п.". Впрочем, "Ранчо Дж.Р." хорошо знакомо и нам по роману "Смерть хлыща", в котором приводится подробное описание "хижины" с шестью ванными комнатами и прочих прелестей сельской жизни.
Лили Роуэн внешне очень привлекательна и эффектна ("Ты очень приметна", - говорит ей Арчи), знакома с лучшими модельерами Нью-Йорка (и это иногда помогает Гудвину в работе: "…я припомнил восторженные эпитеты по поводу Алека Галланта, на которые не скупилась моя подруга по имени Лили Роуэн, и перезвонил Лили, чтобы выяснить кое-какие подробности" - "Убийство – не шутка"), прекрасно и со вкусом одевается, но при этом, в отличие от Дианы Кэдени, не склонна эпатировать публику своими нарядами. Арчи Гудвин, к сожалению, больше внимания уделяет описанию своих собственных костюмов, галстуков и рубашек, нежели нарядов своей приятельницы: в "Смерти Цезаря" мы видим ее в брюках и желтой кофточке, затем "в светло-коричневом трикотажном костюмчике, с синим шарфом и в изящной синей шляпке", а в "Смерти хлыща" - в оливково-зеленой рубашке и темно-зеленых брюках, для поездки на танцы Лили надевает белые брюки и бледно-розовую блузку. Рассуждения Лили по поводу сложной ситуации, в которой оказался Арчи по вине манекенщицы Сью Маклеод, служат прекрасным образцом женской логики: "Советы Лили вкратце свелись к следующему: во-первых, обвинять Сью не стоит, напротив, я должен чувствовать себя польщенным, что девушка сослалась именно на меня; во-вторых, мне нужно каким-то образом исхитриться и вызволить Сью из передряги, не выдав того славного парня, что избавил мир от такого отпетого мерзавца, как Кеннет Фабер; и, в-третьих, если уж мне придется изобличить и выдать полиции настоящего убийцу, то она будет молиться, чтобы им оказался не Карл Хийдт, ибо во всем Нью-Йорке больше некому кроить для нее модные платья, не говоря уж о костюмах" ("Банальное убийство").
Лили Роуэн замечательно танцует (создается впечатление, что это лучшая партнерша в танцах для Арчи) и мастерски ездит верхом (ее кобыла Кошка перепрыгивает через широченную канаву, за что и получает такую кличку); очень музыкальна: играет на фортепьяно и тонко чувствует музыку ("Она сидела за роялем; вероятно, играла прелюдии Шопена. Это не просто предположение. Я мог судить об этом по выражению ее глаз и по тону голоса: он приобретает певучие интонации, вибрирует, но сама Лили этого не замечает"); начитанна, любит цитировать классиков, хорошо знает поэзию и в курсе, как и Вульф, последних книжных новинок (в "Смерти хлыща" упоминается книга Лауры Хобсон "Греческий путь", о которой говорили Лили и Вульф и которую Арчи только подержал в руках ); остроумна, общительна, интересная собеседница, щедра и легко расстается с деньгами (письменный стол в ее кабинете служит ей в основном для выписывания чеков), гостеприимна (вплоть до того, что собака гостя гадит на ее драгоценные ковры), энергична и настойчива, вспыльчива, но отходчива и не мстительна. Она разбирается в фотографии и хорошо фотографирует, эта ее способность была использована при расследовании убийства на ранчо. Похоже, что Лили левша – в "Семейном деле" есть упоминание, что нож ей следует сервировать с левой стороны.
Мисс Роуэн, конечно, принадлежит к высшему обществу Нью-Йорка; провинциальный окружной прокурор Джессап, обеспокоенный интересом начальства к убийству Броделла, говорит ей: "…женщина с таким, как у вас, происхождением, положением и богатством… наверняка знакома со многими важными персонами", а в "Убийстве на родео" упоминается, что Лили училась в школе вместе с дочерью окружного прокурора Бовена. И к кому, как не к Лили, обращается Арчи Гудвин за сведениями о высокопоставленной даме миссис Эвери Баллу в "Смерти содержанки": "…час спустя Лили мне перезвонила. Она разузнала куда больше, чем мне требовалось…".
Такое общественное положение, очевидно, обязывает, и мы видим Лили то отправляющейся на заседание "какого-то комитета", то на "званый ужин, на котором приглашенные всерьез собирались облегчить положение неимущих, произнося пылкие речи об уничтожении гетто" ("Погоня за отцом"). Тем не менее, общественная деятельность не очень-то привлекает мисс Роуэн, а активистка КЗГП Сюзанна Брук из "Права умереть" непонятна ей и не очень симпатична: "Уж если ее можно назвать очаровательной, мое счастье, что я лишена таких "чар",- заявляет она Гудвину, что, впрочем, не мешает ей пожертвовать тысячу долларов на борьбу за права афроамериканцев. В этой же повести Лили самокритично называет себя эгоисткой и говорит: "Хотя меня никак не назовешь лентяйкой, видно, я просто бесполезное существо".
Да, Лили ценит веселую компанию и развлечения; в "Смерти содержанки" Арчи Гудвин замечает: "Я на своем веку перевидал немало увеселительных заведений в Манхеттене, главным образом, в компании Лили Роуэн", и хотя в романе "В лучших семействах" указано, что клуб "Фламинго" числился всего лишь "третьим в списке любимых мест ее времяпровождения", именно это место становится постоянным, своего рода визитной карточкой, для встреч Лили и Арчи. Очень часто вечеринка, начавшись во "Фламинго", плавно перетекает в апартаменты мисс Роуэн. "Как бывало не раз, спустя некоторое время мы решили, что танцевать в переполненном зале не слишком-то большое удовольствие, что с таким же успехом мы можем потолкаться и у Лили, и всей гурьбой направились к ней" ("Все началось в Омахе"). Лили часто устраивает приемы и вечеринки, нечего и говорить, что Арчи Гудвин на них постоянный гость и лучший танцор. "Обычно больше шести человек она к ужину не приглашает, так что вместе с нами у нее собираются четыре пары. Но на сей раз в меню развлечений значились танцы, поэтому после кофе нагрянула еще дюжина гостей. Трио музыкантов устроилось в алькове и с места в карьер принялось наяривать популярные мелодии. Покружившись с Лили, я станцевал еще с двумя-тремя дамами…" ("Банальное убийство"). Иногда мисс Роуэн дает званые обеды у Рустермана - в лучшем ресторане Нью-Йорка. Вообще, создается впечатление, что ей гораздо интереснее богемное общество, люди искусства, актеры, поэты, музыканты, представители мира моды.
Но Стаут не захотел сделать из Лили просто развлекающуюся богатую дамочку: многим из этих людей она помогает материально, поддерживая провинциальных девушек, делающих первые шаги в большом городе, финансируя театральные постановки, подкармливая непризнанных поэтов. "У Лили Роуэн мне доводилось встречаться с различными людьми: поэтами из Боливии, пианистами из Венгрии, девицами из Вайоминга и Юты, которых она поддерживала…" ("Семейное дело"). "Гостем в хижине Лили мог оказаться кто угодно – от уставшего работника социального обеспечения до знаменитого композитора, сочинявшего такую музыку, без которой я вполне могу обойтись" ("Смерть хлыща"). "…Мисс Роуэн просто думала, что он голодает и решила накормить его, а он потом заявил, что в награду за это подготовит ей и ее друзьям потрясающий сюрприз. Так что Лили влипла. Свою поэму он именует эпифоном, поскольку это эпопея, и читает ее несколько часов…" ("Смерть содержанки"). "…Лили заплатила за учебу Сью в одной из студий Манхеттена – недавно Сью вернула ей долг, - а затем порекомендовала ее Карлу Хийдту как перспективную модель…" ("Банальное убийство"). "…Я ничего особенного для нее не сделала, только оплачивала комнату и питание в течение года" ("Семейное дело"). Она устраивает роскошный прием и предоставляет свои апартаменты для участников родео, не говоря уже о подарке победителю – великолепном седле ручной работы, тоже оплаченном ею. А по поводу ее гостеприимства на ранчо Ниро Вульф высказывается следующим образом: "Ваше гостеприимство и ваша терпимость к моим капризам скрасили мое существование" (и это несмотря на то, что Арчи и Лили договариваются на ранчо Вульфа не баловать). Но, думаю, Лили и вправду не остановилась бы перед тем, чтобы украсить его комнату орхидеями, если бы знала, что он приедет, – нет преград для женщины, к столу которой "филе миньон, обложенное сухим льдом, доставляется экспрессом из Чикаго".
Тем более, что отношения с патроном Арчи у нее достаточно сложны. Если в начале их знакомства Лили безапеляционно заявляла, что она нравится Ниро Вульфу, потому что интересуется орхидеями, то потом она уже не так в этом уверена. Поездка с "Питом" на заднем сидении машины не упростила, как можно было бы ожидать, а лишь усложнила ситуацию. Вульф хотел бы забыть это, как кошмарный сон, и делает вид, что этого вообще не было, только вот Арчи имеет бестактность периодически напоминать ему об этом: "До чего же досадно, что вы с Лили не ладите из-за той истории с духами, когда она брызгала ими… - Она не брызгала в меня духами!" (и тут Вулф прав – брызгал Арчи) ("Убийство на родео"). "Вы никогда не простите Лили за то, что она сделала с вами в машине той ночью, хотя она руководствовалась только чувством долга" ("Смерть содержанки"). Все же Гудвин старается, чтобы между этими двумя людьми (возможно, главными людьми в его жизни) поддерживались хорошие отношения. Он проявлет чудеса дипломатии, передавая Вулфу, заявившему: "Я не питаю враждебности к мисс Роуэн, но я не собираюсь напрашиваться", - приглашение от Лили на званый обед с куропатками из Монтаны (кстати, браконьерским образом добытыми): "…она просила меня пригласить вас. Но я боялся, что вы откажетесь, а я терпеть не могу ранить ее чувства". Периодически Арчи передает Лили Роуэн "приветы" от Вулфа, о которых тот, естественно, и не заикается. И он ничего не рассказывает Ниро Вульфу о кулинарных экспериментах мисс Роуэн и ее горничной Мими: "…я не упомянул такие второстепенные подробности, как меню за обедом у Лили Роуэн... Его подлинное мнение о ней вовсе не столь низкое, как он иногда делает вид, но зачем давать ему в руки дополнительный аргумент против нее" ("Семейное дело"). А что же Лили? Если в "Праве умереть" Лили в шуточном разговоре с Гудвином фантазирует, какую "уютную, счастливую и обеспеченную жизнь" она создала бы Ниро Вульфу, выйди она за него замуж: "Тебе придется уехать из дома Вульфа… Разумеется, мы уволим Фрица и Теодора. Вульф будет читать мне книги вслух. Орхидеи, конечно, выбросим, а вместо оранжереи устроим площадку для танцев, но тебе вход туда будет заказан. На ленч у нас будут подаваться бутерброды с арахисовым маслом и желе…", - то в "Смерти хлыща" признается: "Черт побери, он единственный человек на земле, которого я боюсь",- а в "Семейном деле" заявляет: "…даже шутка о твоем боссе портит мне аппетит". Очевидно, она курсе, как Арчи бывает порой непросто с этим эксцентричным и капризным гением, а, кроме того, из-за работы (читай – из-за Вульфа) срывалось столько свиданий и запланированных встреч… "Я намеревался поехать в субботу к Лили Роуэн на вечеринку [в Вестчестер], однако ничего не вышло. Да и в воскресенье не получилось" ("Золотые пауки"). "Я… решил послушаться Вулфа и, спустившись в кабинет, позвонил Лили, чтобы отменить танцы" ("Нападение на особняк"). "Когда я сказал ей, что не смогу завтра прийти на "Поло Граундс", она начала обзывать Вулфа всякими словами и даже ввела в оборот несколько новых прозвищ, которые говорили о ее обширном опыте и тонком чувстве языка" ("Не позднее полуночи").
Подтверждая свои слова, сказанные Арчи Гудвину при их знакомстве, - о том, что она считает сословные предрассудки ерундой, - Лили очень демократична и находится в дружеских отношениях с ковбоями на своем ранчо, в частности, с управляющим Харви Гривом, а когда тот оказывается в беде, не жалеет средств, чтобы нанять лучшего в Монтане адвоката. Не знаю, принято ли у американских миллионерш отплясывать с ковбоями на сельских танцульках, но Лили, во всяком случае, это делает. Она не склонна окружать себя большим штатом прислуги, хотя могла бы себе это позволить; у Лили есть преданная горничная по имени Мими Деффенд, с которой у нее очень доверительные отношения (Арчи Гудвин отмечает: "В ее [Мими] присутствии мы говорили так же свободно, как я беседовал с Вулфом в присутствии Фрица"). Своим гостям "Лили почти всегда открывает входную дверь сама". Кухарки или повара, как у Ниро Вульфа, у мисс Роуэн, по-видимому, нет: Стаут описывает блюдо, которое Лили и Мими готовят сами, а для устройства званого обеда Лили приглашает персонал от Рустермана; на ранчо хозяйка и гости сами готовят еду и убирают со стола. Правда, при необходимости, например, когда ее вывел из себя открестившийся от знакомства с ней окружной прокурор Бовен, Лили Роуэн может встать в позу и выступить в роли высокомерной знатной дамы: "Тогда она связалась с заместителем окружного прокурора и заявила ему, что позвонит днем и сообщит, когда ей будет удобно принять его у себя на квартире". ("Это уж слишком", - прокомментировал это инспектор Кремер ("Убийство на родео"). Может поставить на место и окружного прокурора Джессапа, присутствующий при разговоре Арчи Гудвин уверен, что она спуску Джессапу не даст: "Если бы Лили была заурядной женщиной, я бы после подобного вопроса вмешался в разговор, но с Лили я посчитал это излишним" ("Смерть хлыща").
(Kari Matchett в сериале "Загадки Ниро Вульфа")
Гудвину и самому приходится иногда на себе испытывать, что у Лили Роуэн есть коготки и зубы, и не зря он в "Праве умереть", хотя и по другому поводу, сравнивает ее с тигрицей ("В глазах Лили появилось точно такое же выражение, какое появляется у тигрицы, выследившей стадо оленей, хотя, признаться, я никогда не видел тигриц"). Она может заявить Арчи, что смеется над его шутками, только чтобы доставить ему удовольствие, или: "мне кажется, я в состоянии вытерпеть твое присутствие в течение часа, а потом посмотрим". Гудвин признается: "Лили Роуэн однажды сказала, что я туп, как кувалда", правда, с добавлением: "В тот момент она не владела собой и не сознавала, что говорит" ("Сочиняйте сами"). И еще: "Я…попросил ее позвонить утром мисс Коркоран, извиниться и сказать, что она раздумала покупать ирландского волкодава, а хочет завести датского дога. То, что сказала мне в ответ Лили, я опущу, поскольку это не имеет прямого отношения к делу и носит слишком личностный характер" ("Смерть содержанки"). Да, с Лили надо держать ухо востро, может быть, поэтому в том же "Праве умереть" Арчи, когда ему хочется расслабиться, звонит Люси Вэлдон, женщине более мягкой и менее энергичной, с которой у него завязались отношения год назад, во время "охоты за матерью": "У меня хватило сметки подняться к себе в комнату, позвонить Люси Вэлдон и пригласить ее к Рустерману. Вместо этого она предложила поужинать у нее дома. Я согласился. У нее уютно и тихо, можно громко смеяться и чувствовать себя свободно. Настроение у меня было такое, что я нуждался в хорошей компании". Впрочем, умение постоять за себя и острый язычок – как раз то, что Гудвин ценит в своей подруге. "Одно из твоих преимуществ как раз в том и состоит, что тебя никак нельзя отнести к числу очаровательных особ", - говорит он Лили в "Праве умереть".
Но при необходимости, мисс Роуэн может быть и достаточно дипломатичной: когда Сюзанна Брук спрашивает ее, стала бы она голосовать за мэра-негра, Лили уходит от прямого ответа, сказав, что подумает над этим вопросом, когда он возникнет. Мы видим, что на протяжении эпопеи Лили меняется, учится быть сдержанной и, прежде всего, справляться со своей ревностью (иначе быть рядом с Арчи просто невозможно, никакое козье молоко не поможет). И ей это удается: если в 1946 году она готова раздавать пощечины и публично швырять стулья (как сообщают инспектору Кремеру свидетели сцены во "Фламинго"), то в 1968 году, услышав, как Эми Деново называет Гудвина по имени, "Лили, конечно, виду не подала – не такой она человек". Возможно, она достаточно изучила своего склонного к увлечениям друга, чтобы понять, что его многочисленные симпатии, возникающие в процессе расследований, затухают сами собой, когда заканчивается очередное "дело". Похоже, что Лили Роуэн сама себя старается убедить, что она не ревнует, в "Семейном деле" она говорит: "Эскамильо, неужели я способна ревновать? Конечно, если я в состоянии ревновать любого, значит, могу ревновать и тебя, но ведь я всегда считала…" - на что Гудвин, погладив ее по руке, отвечает: " Расслабься. Ты начала ревновать меня в тот день, когда впервые увидела мою мужественную фигуру, услышала мой голос. И это вполне естественно". Арчи, надо отдать ему должное, старается все же щадить чувства своей приятельницы, во всяком случае, девушек из адвокатской конторы в романе "Убийство из-за книги" он приглашает не во "Фламинго", где часто бывает мисс Роуэн, а в танцевальный клуб "Боболинк".
Лили наблюдательна, ее суждения всегда верны, и Арчи Гудвин отдает должное ее наблюдательности ("Возможно, кому-то другому, особенно Лили Роуэн, обстановка в спальне Элинор Деново что-то и подсказала бы…"), прислушивается к ее мнению ("Заключение мисс Роуэн столь же непоколебимо, как и мое, хоть я и признаю, что она женщина") и даже заявляет ей: "Если бы я умел составить собственное мнение насчет этой истории, оно, в общем-то, не отличалось бы от твоего". Важным (и высоко ценимым Гудвином) качеством Лили является ее способность не задавать лишних вопросов, это подчеркивается им неоднократно: "У нее есть несколько черт, которые я недолюбливаю, но эта черта была моей любимой. Никаких "что" или "почему" - я задал ей вопрос, и она искала ответ" ("Убийство на родео"), "В коридоре она не задала ни одного вопроса, что было обычно для нее и, следовательно, неудивительно. Она по опыту знала, что если мне известно что-то такое, что следует знать и ей, так у меня есть язык", "Мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось впечатление, будто я пытаюсь продать идею, что Лили Роуэн все 365 дней в году, во всех отношениях и при любых обстоятельствах, является абсолютно совершенным двуногим существом женского пола. Любой, кто попытался бы продать идею мне, тоже встретил бы возражения. Но найдется немного женщин, которые не стали бы тратить понапрасну слова и время, так или иначе реагируя на этот вопрос. Лили же вообще на него не отреагировала, она на него ответила" ("Смерть хлыща"), "…Лили Роуэн не задала ни одного вопроса, которые начинались бы со слов "что", "как", "почему" и "когда"" ("Семейное дело"). Несмотря на то, что Арчи Гудвин вовсе не считает Лили Роуэн идеальной женщиной, после повести "Смерть там еще не побывала" критических замечаний в ее адрес с его стороны мы практически не встречаем (разве что такое: "В списке различий между мною и Лили одну из верхних строчек занимало бы вот какое: я всегда ставлю машину так, чтобы при выезде не надо было разворачиваться, Лили же этого не делает" ("Смерть хлыща"); наоборот, он старается подчеркнуть достоинства своей подруги: "Ее лицо одинаково привлекательно, когда она жует маленький кусочек сельдерея или внушительный кусок бифштекса. Еще одно из многих ее достоинств", - и то общее, что их сближает: "Одно из наших многочисленных достоинств – мы оба умеем своевременно давать отбой" ("Семейное дело").
Ее преданность Арчи не вызывает сомнений: уже в "Смерти Цезаря" Лили на многое для него готова: "…насколько я мог вспомнить, это был первый случай, чтобы кто-то заплатил за удовольствие видеть меня. Я даже растрогался"; она говорит: "Любой залог, на любую мыслимую сумму, я могу подготовить к одиннадцати утра". Она считает его вторым лучшим сыщиком в мире (первый, естественно, - Ниро Вулф), а когда Арчи выпускают под залог, между ними происходит такой разговор: "- Во сколько же меня оценивает народ Монтаны? – В десять тысяч долларов…– А какую бы сумму назвала ты? – Пятьдесят миллионов". А "легкой закуски", переданной ею для Гудвина в тюрьму, хватило бы на пятерых Арчи (что подтверждает его слова, сказанные Вульфу еще в "Погоне за отцом": "Мисс Роуэн не даст мне умереть голодной смертью… она тонкая и понимающая натура"). Арчи Гудвина Лили Роуэн всегда рада видеть и всегда готова выслушать, а иногда она даже оказывает посильную помощь двум лучшим в мире сыщикам. В "Семейном деле" мы читаем: "Уже третий раз ты просишь меня помочь, - сказала она. – Ничего не имела против первых двух случаев. Они доставили мне большое удовольствие". Но я насчитала больше: в "Смерти Цезаря" она подтверждает Макмиллану слова Вульфа о том, что он, стоя на валуне посреди пастбища, рисовал быка; в "В лучших семействах" по первому требованию Арчи покидает свою компанию, чтобы создать героям прикрытие для встреч; в "Праве умереть" устраивает в своей квартире встречу Гудвина и Сюзанны Брук и наводит разговор на личную тему, чтобы получить информацию о девушке; в "Смерти содержанки" собирает сведения о миссис Баллу. Очевидно, два последних случая Лили не учитывает: она ведь "не любит расточать или выслушивать благодарности за те вещи, которые считает само собой разумеющимися" ("Смерть хлыща"). Казалось бы, при такой внешности и прочих данных мисс Роуэн должна быть окружена толпой поклонников, однако после "Смерти Цезаря" у Стаута ни разу не встречается даже намека на наличие у нее каких-либо "воздыхателей" помимо Арчи - означает ли это, что ухаживания других мужчин ею не поощряются?
Получается, что Лили Роуэн полностью соответствует условиям, перечисленным Ниро Вульфом в романе "В лучших семействах": "Нам нужна женщина… Довольно молодая, привлекательная, внешне кокетливая, беззаветно преданная тебе. Умеющая держать язык на привязи и не пустоголовая". Мы помним, как Арчи ответил ему на это, что если бы он встретил такую, то он бы на ней женился. В повести "Банальное убийство" Сью Маклеод, которой очень нравится Арчи Гудвин, грустно говорит: "…а если и надумаешь жениться, то на Лили…". Так женится ли когда-нибудь вечный холостяк Гудвин, и кто будет его избранницей? Ведь у Арчи возникают периодически мысли о собственном доме, о детях… В романе "Не позднее полуночи" он видит на выставке продукции клиентов ЛБА миниатюрную модель кухни и вдруг думает о том, "что ее вполне можно было бы прихватить с собой для кукольного домика – если бы у меня была жена и если бы у нас с ней был ребенок, если бы этот ребенок оказался девочкой и если бы эта девочка любила играть в куклы". В этой фразе слишком много "если"… Возможно, части читателей и хотелось бы, чтобы Лили Роуэн и Арчи Гудвин создали семью – сколько можно находиться на положении "приятельницы"? – как несомненно и то, что другая часть читателей предпочла бы, чтобы детективная контора Ниро Вульфа вечно существовала в прежнем составе. В "Семейном деле", книге, вышедшей за два месяца до кончины автора, Стаут гениально решает этот вопрос. Мы помним, что многое в этом романе идет вразрез с установившейся традицией: Орри Кэтер предает своих соратников и оказывается убийцей, Кремер обращается к Ниро Вулфу с прочувствованной речью, лицензии героев на занятия детективной деятельностью аннулированы… А Арчи вдруг говорит Лили Роуэн слова, каких мы никогда не слышали от него прежде. Он говорит: "Я бы купил пьедестал и поместил ее на нем". Он говорит: "…Если бы цветочные магазины были открыты, я бы принес тебе тысячу роз…". Он говорит: "… мне нравится любоваться тобой". И, наконец, он пьет шампанское из ее туфельки, как бы подтверждая слова, сказанные им много лет тому назад в "Убийстве из-за книги": "Беда нашей цивилизации в том, что мы перестали пить шампанское из дамских туфелек". "Я поставил свой бокал, затем, наклонившись, снял с ноги Лили одну из домашних туфель – из голубого шелка с золотыми полосками, - налил в нее около двух унций вина, поднес к губам и выпил. – Вот так я люблю тебя, - заявил я". Что это, если не признание в любви, которого Лили Роуэн ждала долгие годы и, наконец, дождалась?
Мне представляется, что Рекс Стаут предчувствовал, что это последняя его книга о Ниро Вулфе и Арчи Гудвине, и, прощаясь в ней со своими героями, оставил нам роман с открытым концом: мы сами вольны придумать, как сложится их дальнейшая судьба. И мы благодарны ему за это мудрое решение.
Эта великолепная статья о "главном женском персонаже" серии книг о Ниро Вульфе и Арчи Гудвине написана rymarnica, за что ей огромное спасибо!