Благодаря edgealex я нашел великолепную статью Галины Коломейцевой (кандидата биологических наук, старшего научного сотрудника ГБС РРАН, Москва), посвященную орхидеям Ниро Вульфа.
Это настоящее исследование, я бы даже сказал "ботанический детектив", посвященное увлечению знаменитого сыщика этими изумительными творениями природы. Статья была опубликована в журнале "В мире растений", №10 за 2001 год.
С удовольствием предлагаю эту статью Вашему вниманию (иллюстрации добавлены мной — Chuchundrovich).
Орхидеи Ниро Вульфа как удобный повод поговорить об их маленьких тайнах
Однажды, лет десять назад, меня позвали к телефону. Звонили из какой-то редакции и просили проконсультировать по поводу названий некоторых орхидей. Гораздо позже я узнала, что, таким образом, при помощи одного телефонного разговора, редактор попробовал решить проблему правильного перевода и произношения латинских названий орхидей для впервые издающихся в нашей стране детективных романов Рекса Стаута о знаменитом сыщике Ниро Вульфе. Конечно, такое небрежное обращение с драгоценными текстами признанного классика американского детектива в нашей стране могли заметить только немногие специалисты и любители, с насмешкой читая исковерканные названия орхидей. А вот на родине Стаута к орхидеям Ниро Вульфа всегда относились с большим почтением, я не раз читала в американской периодике статьи, в которых скрупулезно подсчитывалось количество упомянутых в романах видов орхидей, расположение и температурные характеристики оранжерей, а также другие садоводческие мелочи.
Всего Стаут написал 48 романов о Ниро Вульфе [на самом деле — больше]. Об увлечении сыщиком орхидеями там всегда говорится вскользь, однако, мелкие подробности уличают Стаута в глубоком знании предмета и серьезном отношении к этой стороне жизни главного героя. Чтобы всем было понятно, о чем идет речь, напомню читателю об основных принципах, определяющих уклад жизни Ниро Вульфа, которым он следовал скрупулезно и безоговорочно.
Основным жизненным принципом Вульфа был максимальный комфорт, который заключался в материальной независимости и занятии тремя интересными и приятными вещами: тренировке мозгов в процессе раскрытия запутанных преступлений, гурманстве и цветоводстве. Поскольку все эти занятия требовали некоторого количества мускульных усилий, у Вульфа было три помощника, постоянно проживающих в его особняке и выполняющих всю черную работу: Арчи Гудвин, от лица которого ведется повествование во всех романах, был оперативником и личным секретарем, Фриц Бреннер — личным поваром, а Теодор Хорстман — личным садовником.
Страсть к орхидеям — ничуть не слабее других человеческих страстей, ее можно сравнить и с коллекционированием, и с чревоугодием, и с любовью к власти и женщинам. Заключив себя в четырех стенах, Вульф жил полной, насыщенной жизнью, его мир включал в себя несколько несоприкасающихся между собой кругов — криминальный, гурманский и мир любителей орхидей. Вероятно, авторам криминального детектива или тем, кто пишет о вкусной и здоровой пище, есть, о чем поговорить с читателем в связи с технологией раскрытия преступлений или секретами приготовления изысканных блюд на кухне Ниро Вульфа, я же предлагаю обсудить наиболее близкий мне предмет — орхидеи Вульфа с точки зрения их агротехники.
Представьте себе трехэтажный особняк в Нью – Йорке, на крыше которого имеется большая оранжерея с тремя температурными отсеками, зимним садом, камерой для обработок пестицидами, кладовкой, комнатой для пересадок и каморкой садовника. Это и есть тот особый мир, в котором растут и цветут десять тысяч орхидей и где Вульф ежедневно проводит 4 часа – с 9 до 11 утром и с 14 до 18 днем. Как и каждого садовника, меня всегда немного смущало огромное число растений, которое росло у Вульфа на сравнительно небольшой площади. Ведь чтобы разместить десять тысяч горшков с взрослыми цветущими орхидеями необходимо, по крайней мере, 400 квадратных метров стеллажной площади.
Эта площадь могла бы быть и поменьше, если бы часть растений выращивалась не в горшках, а на блоках из стволов древовидных папоротников или кусков коры, подвешенных под крышей оранжереи. Однако, хотя это и кажется невероятным сегодня, во времена написания романов о Ниро Вульфе (то есть в 1934-68 годах [на самом деле — 1934-75]) ВСЕ орхидеи у европейских и американских садоводов выращивались только в горшках и корзинках.
Основным субстратом, которым пользовались в то время, были корневища папоротника осмунды королевской (Osmunda regalis). Нарезанные кусками промытые от земли корневища смешивали со сфагновым мхом и сажали в этот субстрат орхидеи, причем набивали горшки так плотно, что растение сразу же после посадки можно было приподнять со стеллажа "за ушки". Затем осмунда королевская была признана редким видом, ее повсеместно запретили собирать в промышленных количествах и вывозить из мест естественного произрастания. Лишившись основного субстрата, орхидееводы всего мира стали экспериментировать с различными органическими и неорганическими материалами. Вскоре они выяснили, что эпифитные орхидеи можно выращивать на самых разнообразных субстратах – от сложных, состоящих из множества смешанных в определенных пропорциях компонентов до простой молотой древесной коры или даже полистироловых шариков. Эпифитные орхидеи могут приспособиться к самым разнообразным субстратам, нужно только правильно подобрать все другие условия – частоту увлажнения, степень просушки между поливами, систему подкормок, влажность воздуха, освещенность и так далее.
Вульф и его садовник Хорстман в качестве субстрата для своих орхидей также предпочитали осмунду, хотя использовали и торф (по-видимому, это был волокнистый верховой торф, специально выписываемый из-за границы), а также мох сфагнум. На дно каждого горшка они обязательно клали основательный слой дренажа в виде битых глиняных черепков. Пользуясь этими субстратами, наши садовники виртуозно освоили все тонкости полива и подкормок, поскольку у них хорошо росли и прекрасно цвели самые разнообразные орхидеи. Итак, десять тысяч горшков с орхидеями выращивались в трех оранжереях с разными температурными режимами. Такая традиция сложилась еще в XIX веке, когда английские садовники рекомендовали разделять все орхидеи в больших коллекциях по требованиям к температуре на три части. В теплой оранжерее Вульф выращивал фаленопсисы, онцидиумы, ванды, некоторые виды венериных башмачков. В каттлейной (умеренной) оранжерее были собраны каттлеи, лелии, дендробиумы и гибриды, которые требовали теплого содержания в течение всего года, кроме зимнего сезона, во время которого ночная температура понижалась до 12 – 15 С. В холодной оранжерее с зимней ночной температурой 10 – 12 С у Вульфа росли цимбидиумы, одонтоглоссумы, целогины, мильтонии, масдевалии и другие высокогорные виды.
Вульфу очень нравились мильтонии, растущие у него в холодной оранжерее, причем содержал он в основном природные виды, а не гибриды. В настоящее время все упоминаемые в романах Стаута высокогорные колумбийские мильтонии выделены в особый род мильтониопсис (Miltoniopsis), в котором насчитывается всего шесть видов. Наиболее часто упоминаются мильтониопсис Роэзла (M. roezlii) и мильтониопсис флагоносная (M. vexillaria), которые фигурируют в пяти романах. Эти две прекрасные орхидеи растут в горах Колумбии и имеют очень похожие побеги, листья и цветоносы, их цветки в диаметре достигают 10 см, а отличаются они, в основном, своей окраской. У мильтониопсис Роэзла цветки снежно-белые, с пурпурными пятнами в основании лепестков и ярким оранжево-желтым пятном в основании губы, а у мильтониопсис флагоносной цветки могут быть окрашены в разные оттенки розового и пурпурного цветов. Обе эти орхидеи являются родоначальниками огромного числа гибридов с самой разнообразной окраской и рисунком на губе. Их плоские яркие цветки имеют сильный аромат садовых роз и напоминают формой фиалки, отчего их называют иногда "орхидеями-анютиными глазками". Замечательным свойством этих растений является буйное цветение на протяжении почти круглого года, а наиболее часто цветущие растения можно увидеть в весенне-летние месяцы.
"Так как же наши орхидеи? — поинтересовался Кремер.
— Благодарю вас, сносно, — удивленно ответил Вульф. — Мильтония Роэзла выбросила четырнадцать
цветоносов." ("Право умереть", 1964)
При всех своих положительных качествах мильтониопсис имеют все же один существенный недостаток — их цветки практически не стоят в срезке и в вазе быстро увядают. Поэтому продают их всегда в виде цветущих растений в горшочках.
В теплой оранжерее Вульф держал фаленопсисы. Не раз и не два мы читаем о том, как, спускаясь из оранжереи, Вульф ставит в вазу с водой срезанные цветоносы фаленопсиса Афродита (Phalaenopsis aphrodite). Это действительно великолепное растение, вполне способное создать конкуренцию современным гибридам. В конце XIX века его даже называли "королевой орхидей". Это моноподиальная орхидея с пятью–десятью овальными плотными и мясистыми листьями зеленого цвета, которые в длину достигают 50 см. Метровый поникающий цветонос часто ветвится, образуя цветоносы второго порядка. Это увеличивает количество цветков в каждом соцветии, и их общее число может достигать 20 штук. Цветки молочно - белого цвета с окрашенной в желтые и пурпурные тона губой. В диаметре каждый цветок достигает 6 - 8 см. Благодаря способности цветоноса развивать боковые цветочные побеги постепенно, можно увидеть это растение цветущим в разное время года. Любители орхидей хорошо знают, что сильное взрослое растение может давать до трех цветоносов в год, причем вслед за каждым появившимся листом на вегетативном побеге развивается и новый цветонос.
История этого вида в ботанических садах Европы началась с того, что в 1837 году несколько растений были отправлены на корабле из Манилы в Англию. Пережить морское путешествие суждено было только одному растению из всей партии, которое досталось владельцу орхидного питомника в Тутинге мистеру Роллисону. В том же году этот фаленопсис зацвел и был ошибочно причислен к уже известному тогда виду фаленопсису прелестному (Phalaenopsis amabilis). После долгой путаницы, лишь в 1862 году, это растение получило статус нового для науки вида, а профессор Рейнхенбах дал ему замечательное название, увидев в ниспадающих белыми хлопьями цветках кипящую морскую пену, из которой родилась Афродита. Этот фаленопсис и его гибриды долго (около месяца) стоят в срезке и незаменимы для свадебных букетов.
Выращивал Вульф и другие замечательные фаленопсисы. В романе "Все началось в Омахе" (1956) читаем:
"Вульф показывает свою коллекцию орхидей только знатокам, которые понимают в них толк. Он не терпит в оранжерее людей, делающих вид, будто они могут отличить фаленопсис Стюарта [Phalaenopsis stuartiana] от фаленопсиса Шиллера [P. schilleriana], а на самом деле не знают разницы между розой и анютиными глазками."
Однако, самыми любимыми орхидеями Вульфа были, конечно, каттлеи и их гибриды, которые упоминаются в более чем десяти романах. Каттлеи появились в Европе в начале XIX века и поразили воображение англичан своими фантастическими цветками – крупными, нежно окрашенными, с сильным приятным ароматом. Самой замечательной частью цветка у каттлей является их крупная, ярко окрашенная губа (особый видоизмененный лепесток, сросшийся с двумя бесплодными тычинками), служащая своеобразной "посадочной площадкой" для насекомых – опылителей. Цветки каттлей окрашены в самые разнообразные тона - от зеленовато-белых и лилово-розовых до ярко-желтых и красно-коричневых. Прекрасно скрещиваясь не только между собой, но и с другими родами орхидных, каттлеи стали родоначальниками огромного числа прекрасных гибридов. Вульф держал в своей оранжерее множество видовых и гибридных каттлей, и сам пытался выводить новые сорта.
Вот, например, одна фраза из романа "Сочиняйте сами" (1959):
"Мы как раз писали письмо Льюису Хьюитту, рассказывая о результатах скрещивания белой формы каттлеи Гаскелла [Cattleya gaskelliana] и каттлеи Мосс подвида Вагенера [C. mossiae var. wagenerii]."
Как и большинство садоводов, Вульф мечтал вывести безупречный цветок, либо девственно белый, либо совершенно черный. В данном случае он должен был получить белоцветковую форму, поскольку оба упоминаемых в этом отрывке подвида каттлей имеют белые цветки.
Тот факт, что Вульф сам выводил новые сорта орхидей и получал за это медали на выставках - дорогого стоит. Дело в том, что семена орхидей нельзя просто посеять в землю и получить проростки. У орхидей совершенно особый способ прорастания, не похожий на все другие цветковые растения. Многочисленные и мелкие, похожие на пыль семена орхидей лишены питательных веществ и в природе могут прорасти только в присутствии особых грибов, которые называют эндомикоризными. В течение всего XIX века получать новые гибриды могли лишь немногие садоводы, освоившие методику заражения семян грибами. У них из сотен тысяч семян прорастали единицы. Эти отдельные экземпляры получали собственные имена и самые лучшие из них ценились на вес золота.
Так продолжалось до начала XX века, пока американцы не открыли одну из самых главных тайн орхидей - тайну их массового размножения. Начало массовому проращиванию семян орхидей без участия гриба положили работы американского физиолога Льюиса Кнудсона, впервые получившего в 1922 году проростки орхидей на стерильной синтетической среде, состоящей из минеральных солей, воды, сахара и агара. Попытка некоторых американских растениеводов сохранить это открытие в секрете и разбогатеть на посевном бизнесе, окончилась крахом, так как методы семенного, а затем и микроклонального размножения вскоре стали доступны не только коммерсантам, но и любителям. В течение нескольких десятилетий огромная индустрия орхидееводства набирала обороты, так что в настоящее время в мире уже насчитывается более ста тысяч не только межвидовых, но и межродовых гибридов орхидей.
Всего этого мы, конечно, не видим в романе, нам показана только маленькая вершина от того айсберга работы, которую проводили Вульф и Хорстман, чтобы вырастить и представить на выставку новые гибриды орхидей. Я представляю себе тоску бедного Арчи Гудвина, когда в романе "Окончательное решение" (1961) ему приходится бездумно перепечатывать карточки вроде следующей: "27 банок удобрения без следов плесени через автоклав 18 фунтов 18.4.61."
Эти странные и на первый взгляд бессмысленные слова хорошо понятны специалисту и означают, что 18 фунтов питательного раствора было разлито в 27 банок, которые затем были простерилизованы в автоклаве 18 апреля 1961 года. Это те самые банки, в которые впоследствии высеваются стерильные семена орхидей.
Правда, для меня остается загадкой, где именно Вульф и Хорстман производили посевы и самое главное, где потом держали стерильные банки с сеянцами, поскольку получить готовые к высадке в оранжерею растеньица – дело кропотливое и долгое. Обычно банки с проростками ставят в специальные климокамеры, где поддерживается определенные режимы температуры, освещенности и влажности. В климокамере сеянцы должны провести около года, прежде чем их можно будет высадить в оранжерею. Высаженные из банок, сеянцы должны привыкнуть к более жестким условиям оранжереи и, самое главное, полностью перейти на автотрофное питание за счет фотосинтеза. Затем еще долгие годы за ними нужно тщательно ухаживать, пересаживать, поливать, подкармливать, оберегать от вредителей и болезней. При самых благоприятных условиях сеянцы фаленопсисов способны зацвести через 3 – 4 года, сеянцы каттлей и венериных башмачков – через 5 – 7 лет.
И это еще не все. После того, как ваши гибриды зацветут, вы увидите, что они не все одинаковы и только отдельные растения имеют цветки удовлетворительного качества. Часто приходится выбраковывать почти всю партию и констатировать, что годы работы пропали зря. Для того, чтобы получить гибрид приличного качества, прежде всего, необходимо подобрать родительские пары и по возможности заранее спрогнозировать передаваемые по наследству признаки. По – моему, Вульф приступал к делу подбора родительских пар, не иначе, как вооружившись дедуктивным методом, именно поэтому у него почти не было "проколов". В романе "Золотые пауки" он, отвечая на письмо какого–то потерпевшего неудачу любителя, говорит, что "никогда не применяет брассавол при тройном скрещивании". Здесь, вероятно, он имеет в виду свойство брассавол передавать по наследству блеклую, зеленовато – белую окраску. От себя скажу, что единственным свойством брассаволы, которое стоит вводить в гибриды, оказалась сильно изрезанная, бахромчатая губа одного из видов, а именно, брассаволы Дигби. Правда, в настоящее время это растение переведено из рода брассавола (Brassavola) в род ринхолелия (Rhyncholaelia) и называется ринхолелией Дигби (Rhyncholaelia digbiana). Все потомки этого вида при скрещивании с каттлеями и лелиями получали в наследство не только блеклую окраску, но и замечательно крупную бахромчатую губу. В результате скрещивания с этим видом получены практически все брассокаттлеи и брассолелии (двойные гибриды), брассолелиокаттлеи (тройные межродовые гибриды) и потинары (четверные межродовые гибриды между брассаволой, каттлеями, лелиями и софронитисами).
"Это для вас, мистер Вульф. Надеюсь, вам понравится. — пробормотал Кремер. Он выскочил на крыльцо и
хлопнул дверью. В свертке оказался керамический горшочек ядовито–зеленого цвета и растение с двумя распустившимися
цветками.
— Боже мой! — воскликнул я. — Да он притащил вам в подарок орхидею!
— И называется она брассокаттлея Торнтона — промурлыкал Вульф. — Очень мило!
— Что ж тут милого? — рассердился я. — У вас их тысячи, и все лучше этой. Разрешите выбросить?
— Ты с ума сошел! Отнеси сейчас же Теодору. — Вульф погрозил мне пальцем. — Один из самых крупных твоих
недостатков, Арчи,— полное отсутствие сентиментальности."
("Умолкнувший оратор", 1946).
Никогда в жизни не продавший ни одного срезанного цветка орхидеи, Вульф тем не менее все–же иногда торговал сеянцами и взрослыми растениями, которые ему удавалось продать от случая к случаю. Участвовал он и в выставках орхидей, на которых демонстрировал собственные гибриды и даже получал за них награды.
Следует сказать, что в 1945 году Американское орхидное общество установило стандарты на качество гибридов, селекционно выделенных клонов видовых растений и отдельных выдающихся образцов орхидей. Качество орхидей оценивалось по 100-балльной шкале. Орхидеи, соответствующие Сертификату первого класса (FCC/AOS) с цветками выдающегося качества, должны были набрать 90 баллов и выше, стандартам AM/AOS (Знаку Качества, присуждаемому растениям, которые подают большие надежды в качестве будущих производителей) соответствовали орхидеи, которые набрали 80–89 баллов, а награды HCC/AOS (Высшая похвальная грамота для хорошо выращенных растений) получали экземпляры, набравшие 75 - 79 баллов. Работы по гибридизации венериных башмачков стимулировала также особая медаль, которая была учреждена в США в 1926 году и называлась Медалью Джорджа Мура. Ее вручали за наиболее интересные гибриды пафиопедилдюмов.
В романе "Смерть Цезаря" (1939) Вульф везет свои гибридные орхидеи на Северо-Атлантическую Сельскохозяйственную Выставку, проходящую в городке Кроуфилде, в 237 милях от Нью Йорка. Из русского перевода романа не понятно, что это были за орхидеи и я довольно долго представляла себе в качестве выставочных экземпляров Вульфа белые гибридные каттлеи. Однако в оригинале романа указывается, что это были венерины башмачки, причем Вульф получил новый гибрид на основе Paphiopedilum lawrenceanum var. hyeanum.
Проанализировав все возможные варианты нетрудно догадаться, что Вульф создал новые пафиопедилюмы из комплекса Maudiae, очень старого и поистине выдающегося гибрида, полученного одной из английских садоводческих фирм еще в 1900 году путем скрещивания двух альбиносных форм — башмачка Лавренса (Paphiopedilum lawrenceanum var. hyeanum) и башмачка мозолистого (P. callosum var. sanderae). Все гибриды из комплекса Maudiae — замечательные орхидеи с пятнистыми листьями, собранными в плотную двустороннюю розетку, длинными прямостоячими цветоносами, на каждом из которых развивается один или два крупных зеленовато-белых цветка, которые могут оставаться на растении свежими более месяца. Цветки имеют зеленую мешкообразную губу, белоснежные чашелистики с многочисленными зелеными параллельными полосами и зеленовато-белые лепестки с несколькими зелеными мозолистыми бородавочками по верхнему краю.
"В этот день призы должны были вручать не только скоту гернсейской породы, но и орхидеям. Вульф был там, опрыскивая
и прихорашивая свои цветы…Одна из наших восемнадцати орхидей стала проявлять признаки увядания, так что я поставил ее под
скамейку и накрыл газетой. Мы тщательно перебрали все остальные, расправили побеги и листья и удалили полдюжины цветов,
которые начали вянуть.
— В целом они выглядят довольно весело, — сообщил я Вульфу свое мнение.
— Суховаты, — пробурчал он – Хорошо хоть красный клещ еще не появился.
В четыре часа появилось жюри в полном составе. Дальнейшее произошло так быстро, что все наши переживания и тревоги
оказались излишними. Вульф получил медаль и все три приза, а его конкурента только похлопали по спине в утешение."
("Смерть Цезаря", 1939).
В этом отрывке присутствует одна деталь, которая характеризует Вульфа как очень опытного цветовода–любителя. Это его постоянная тревога о том, как предохранить растения от вредителей и болезней. Начинающие любители, как правило, почти не задумываются об этом до тех пор, пока не увидят, как быстро хиреют и даже погибают прекрасные цветущие орхидеи, пораженные щитовкой, мучнистым червецом или паутинным клещом. Вульф следил за своими растениями постоянно, в его оранжерее даже имелась специальная камера для фумигации и, конечно, он не вносил в оранжерею ни одного постороннего растения без предварительной обработки. Когда во время поездки на выставку Вульф обнаружил на одном из своих растений мучнистого червеца, он, не медля ни минуты, тут же послал телеграмму в Нью Йорк, чтобы Хорстман проверил все другие орхидеи и предотвратил распространение вредителя.
Есть в этом романе один кусочек, который неизменно вызывает у меня зависть. Вот он:
"Опрыскиватель у Вульфа был просто великолепный, сделанный по специальному заказу. Он вмещал два галлона жидкости, был снабжен камерой сжатия и электрическим моторчиком и при всем том весил всего лишь одиннадцать фунтов."
За все то время, в течение которого я выращиваю орхидеи (уже почти двадцать лет) у меня только однажды появился хороший ручной опрыскиватель, конечно, не электрический. Он был случайно привезен из зарубежной научной экспедиции вместе с несколькими орхидеями, которые с его помощью увлажнялись в пути. Этот опрыскиватель можно было чинить, постоянно заменяя истершиеся резинки и вылетающие шарики- поршни благодаря тому, что весь его механизм был сделан из металла. Он исправно увлажнял орхидеи не менее 10 лет, пока не пришел в полную негодность. Замены этому безотказному инструменту я не могу найти уже давно, и многие годы тщетно мечтаю о таком же электрическом опрыскивателе, как у Ниро Вульфа.
Конечно, поддерживать большую коллекцию орхидей без специальных приспособлений (опрыскивателей, вентиляторов, психрометров, термометров) и материалов (подкормок, пестицидов, компонентов субстратов) очень сложно. Коллекция тропических орхидей Главного ботанического сада РАН (кстати, самая большая в нашей стране) имеет такой печальный опыт, когда с началом перестройки ее попытались перевести на самоокупаемость. В итоге я стала мечтать уже не об уникальных опрыскивателях, а о целых стеклах в крышах оранжерей и о том, где достать хотя бы несколько горшков для пересадки наиболее уникальных экземпляров. Урок, извлеченный из этой ситуации, должен предупредить каждого любителя о том, что в наших условиях коллекция тропических орхидей не может быть самоокупаемой, вам всегда придется вкладывать в нее больше средств, чем вы сможете заработать от продажи растений. Ниро Вульф также зарабатывал основные деньги на поддержание своей коллекции орхидей на стороне — с помощью своего дара виртуозно раскрывать самые запутанные преступления.
"Перед вами был практикующий частный детектив с единственным источником дохода от случайной продажи рассады орхидей, с авансом в десять тысяч долларов наличными, которые лежали у него в сейфе; с клиентом–мультимиллионером, с прекрасным гонораром в будущем, стоило ему лишь пошевелить мозгами…" ("Если бы смерть спала", 1957).
Всего в романах Рекса Стаута о Ниро Вульфе упоминается около 46 видов и 30 гибридов орхидей. Большинство из этих видов и сегодня широко распространены в ботанических садах и коллекциях Европы и Америки, в то время как гибриды давно устарели и вытеснены современными сортами или просто утеряны. В настоящее время, когда получение новых сортов орхидей приняло лавинообразный характер, шанс сохраниться в виде постоянно клонируемого сорта остался либо у тех растений, которые получили высшие награды на престижных международных выставках, либо у самых удачных гибридов первого поколения, которые стали уже "историческими".
Среди орхидей Ниро Вульфа имеются два знаменитых гибрида, которые впоследствии стали прародителями бесчисленных сортов орхидей. Это лелиокаттлея Люстре "Вестонбирт" (Laeliocattleya Lustre "Westonbirt") и цимбидиум Александрa "Вестонбирт" (Cymbidium Alexanderi "Westonbirt").
Оба эти гибрида были созданы в оранжерейном хозяйстве сэра Георга Холфорда (Westonbirt Orchids, Англия) его гибридизатором Х. Г. Александером, получившим множество прекрасных растений. Лелиокаттлея Люстре "Вестонбирт" впервые зацвела в 1907 году и поразила растениеводов своими очень крупными пурпурно-розовыми цветками. Впоследствии было выяснено, что в результате случайной мутации это растение получило не два, а четыре набора хромосом, а такие тетраплоидные растения очень ценились в садоводстве. С 1910 и вплоть до 1940 года в хозяйстве Холфорда было создано множество гибридов, одним из предков которых была лелиокаттлея Люстре.
Цимбидиум Александра "Вестонбирт" — также старый тетраплоидный сорт (выведен в 1911 году) с крупными бело – розовыми цветками, ставший основоположником многочисленных сортов белых и розовых цимбидиумов. Во многом благодаря именно этому сорту, цимбидиумы стали популярной срезочной культурой в Европе, хотя стоят они совсем не дешево. Сегодня в Москве один цветок цимбидиума стоит 50–75 рублей, а целое соцветие длиной около метра — 700–1000 рублей.[статья опубликована в 2001 году — Chuchundrovich]
Говоря о ценах на орхидеи, следует представлять, что здесь имеется своеобразная градация. Если взрослое цветущее растение, полученное с помощью микроклонального размножения, можно купить за 10 - 20 долларов США во многих цветочных магазинах, то редкие растения продают за 300 – 500 долларов, а на коллекционные орхидеи имеется особая цена, достигающая нескольких тысяч долларов. В коллекции Вульфа были такие орхидеи. Например, в романе "Красная коробка" (1936) он, не задумываясь, готов был выложить 3 тысячи долларов за две псевдобульбы особого экземпляра целогины пандуровидной (Coelogyne pandurata) с розовыми цветками. Понять страстное желание Вульфа получить именно это растение может только тот, кто знает, что у целогины пандуровидной цветки зеленые с черным рисунком на губе и розовый экземпляр – явление невероятно редкое, если не сказать невозможное. Собирая коллекцию редких орхидей, Вульф даже заключил контракт с профессиональным сборщиком орхидей, который за десять тысяч долларов согласился в течение года собирать для него в Центральной Америке неизвестные науке виды.
В романе "Лига испуганных мужчин" (1935) Арчи Гудвин так говорит об орхидеях Вульфа: "Орхидеи были его наложницами: безвкусно наряженными, дорогостоящими, паразитическими и темпераментными.
Не правда ли, такие эпитеты достойны скорее дорогих куртизанок, однако большинство простых людей, не связанных с миром садоводства, согласятся с ними. Не буду спорить и я, но смещу немного акценты и скажу так: "Орхидеи были его возлюбленными: яркими, драгоценными, полностью от него зависимыми, каждая со своим характером и яркой индивидуальностью". И думаю, Вульф согласился бы со мной.
